Почему священнослужители Православной Церкви называются Отцами ?

Отец - это источник бытия. Еврейское имя "Эль" ("Бог") означает "источник ручья" - причина существования, или отца. Обратите внимание, что заповедь даже Авраама лишает звания Отца. Но, открывая первую главу Мф, мы узнаем, что кроме подлинного Отца, у нас есть еще и номинальный. Если Отец - это корень, источник нашего бытия, то существует еще человек, через которого мы присоединяемся к этому Корню, - через которого мы получили человеческую природу (наш отец по плоти, хотя источник природы - Отец, Бог). Также и те, кто нас родил благовестием (крещением, исповедью) - наши отцы, как отцы те, кто нас родил по плоти. Отцами священники называются потому, что рождают людей в таинстве крещения (и исповеди).

"Наставник" - "учитель". В иудейской традиции учитель - это источник школы. Например, в период евангельской истории такими были Гилель и Шамай. Ученики только пересказывали слова учителя. Поэтому евреи очень удивлялись, что Господь говорит, как власть имеющий (корень школы), а не ученик, пересказывая слова учителя.

Там в тексте стоит семитское "равви" - "мой господин", поэтому ответ один с нижестоящим

- заповедь об отношениях людей в церкви. Каждому - и священнику, и мирянину ее необходимо исполнять, и то, как исполнит, за то получит похвалу или наказание. Только ведь отец и мать служит своим детям, даже если дети не знают о том, что ради них делается. Труды духовенства (служение мирянам) не заметны. Но они реальны. Но в данном случае, хотелось бы указать, что цитаты эти взяты из обличений фарисеев. Фарисеи никогда не были духовенством в Израиле. Они - религиозно активные миряне. То есть в тексте Господь обвиняет мирян, которые считают себя достаточно благочестивыми, чтобы осуждать грешников (священников, например, чем фарисеи особенно славились). Как показывает Евангелие, у соблазна (главное качество фарисея) глаза велики: соблазн видит грех там, где его нет. Соблазн осуждает надменность, возвышение там, где их нет. Нам надлежит очищать себя, а не судить других. На Страшном суде откроется все скрытое во мраке. Тогда всё высокомерное людское будет обнаружено и осуждено (и в священниках, и в мирянах-фарисеях). Очень грозный симптом - искать чужой грех, а не задумываться: "не я ли, Господи?".

Некоторые особенности церковного этикета сложились в Византии. Это всего-лишь оболочка. В ней может прятаться и кротость, и гордость. Это напоминает правила поведения учителя в школе. Не всегда и не везде учитель должен стоять у доски а дети сидеть за партой (и т.д.). Но так сложилось у нас. Это традиция. Мы ей не рабы. И священники ведут себя далеко не всегда по дресс-коду (который сам по себе не является ни грехом, ни добродетелью, как и его отсутствие).