Дневник Калерия

Терпение – отметил Архипастырь – это первая форма любви, а любовь ведет человека к исправлению. «Когда мы терпим друг друга, то Бог посреди нас, и Он исправляет того, кто упал, кто споткнулся — поддержит. Это золотое правило жизни». Господь сказал в Евангелии: Терпением спасайте души ваши (Лк. 21:19). «Терпи Бога – что Бог попускает – терпи себя самого, и терпи ближнего, какой он есть; и тем мы спасаем себя и помогаем спастись тем, кто вокруг нас», – отметил Блаженнейший Митрополит Онуфрий.

«ХРИСТОС ЖДЕТ ОТ НАС ВЕРЫ»
Жизнь и наставления старицы Макрины (Вассопулу) (1921–1995)

Советы и наставления схимонахини Антонии:

   — Просите Всевышнего, не забывайте Его день и ночь. Лучше всего молиться рано утром и ночью. Самое спокойное время. Проснись, встань, умойся и разговаривай с Богом, все Ему рассказывай. Господь любит, чтобы Ему все рассказывали. И Он найдет пути, избавит тебя и поможет. Если же Господь дает страдание, дает и терпение и укрепляет Духом Святым. И если трудное даст Господь, надо радоваться!

   — С полуночи до трех часов святое небо открыто. Очень ценная молитва в эти часы. После полуночи хорошо класть три великих поклона с молитвой к Спасителю, Матери Божией и Ангелу Хранителю.

   Схимонахиня Антония благословляла своих духовных чад учить на память молитвы: «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», «Символ веры», 50-й и 90-й псалмы. Советовала читать краткое молитвенное правило прп. Серафима Саровского, и молитву: «Господи, просвети мой ум, успокой мое сердце, помоги мне в жизни, избавь меня от лукавого»...

   — Если болеют дети, надо читать 90-й псалом и «Отче наш» по семь раз. Если что-то серьезное, читать надо по двенадцать раз... Если несчастье случилось с человеком, надо читать 90-й псалом... Если неспокойные дети, болезненные, то над спящими надо почитать сорок раз молитву «Богородице Дево, радуйся» и три воскресенья подряд причастить детей Святых Христовых Таин... Когда бывают нечистые помыслы, уныние, тоска, – много раз читать молитву «Богородице Дево, радуйся». Господь непременно ради молитв Божией Матери даст мир душе...

   — Надо только с крестом вкушать пищу. Вот придут времена, будет все отравлено. Но если вы с верой перекрестите, то живы будете. А другой выпьет или съест то же самое, не перекрестив, – умрет.

   — Закрой свой рот получше, на семь замков, как говорят святые отцы, знай свое дело: твори Иисусову молитву, сколько она добра приносит в жизни. Молчание – это ангельская молитва. Она не сравнится с нашей человеческой молитвой. Помалкивай больше и прислушивайся побольше, потому что от нее (ангельской молитвы) помощь во всем! Язык мой – враг мой, оно так и есть. Сколько зла и расстройства приносит он в жизни... Если мы осуждаем ближнего за какой-то грех, значит, он в нас еще живет. Если человек не осуждает, значит, этот грех не касается его. Когда душа чистая, она никогда не станет осуждать. Потому что «не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1)».

   Старица советовала ежедневно читать 17 кафизму, говорила: «На мытарствах 17 кафизма будет уже в защите за вас». Схимонахиня считала, что пасхальные свечи дают особую благодать, в частности говорила: «Когда посещаешь больного человека, прочитай молитву за болящего или акафист и обязательно зажги пасхальную (красную) свечу».

   — Слово Божие – пища для души и тела. В обязанности христианина: не лягу спать, если не прочитаю одну главу Евангелия; две главы Посланий, начиная с Деяний Апостолов и кончая Откровением святого Иоанна Богослова; несколько псалмов из Псалтири. И так постепенно будет прочитываться весь Новый Завет и Псалтирь, что и нужно... Надо сделать три закладки и читать подряд, а когда прочитаем все – снова начинать, и так всю жизнь.

Грех маловерия
09.06.2012 23:53 | Автор: Administrator | PDF | Печать | E-mail
Если у человека спросить: «Как ты думаешь, какой самый страшный грех?» – один назовет убийство, другой воровство, третий подлость, четвертый предательство. На самом деле самый страшный грех – это неверие, а уж оно рождает и подлость, и предательство, и прелюбодеяние, и воровство, и убийство, и что угодно.

Грех не есть проступок; проступок является следствием греха, как кашель – это не болезнь, а ее следствие. Очень часто бывает, что человек никого не убил, не ограбил, не сотворил какой-то подлости и поэтому думает о себе хорошо, но он не знает, что его грех хуже, чем убийство, и хуже, чем воровство, потому что он в своей жизни проходит мимо самого главного.

Неверие – это состояние души, когда человек не чувствует Бога. Оно связано с неблагодарностью Богу, и им заражены не только люди, полностью отрицающие бытие Божие, но и каждый из нас. Как всякий смертный грех, неверие ослепляет человека. Если кого-то спросить, допустим, о высшей математике, он скажет: «Это не моя тема, я в этом ничего не понимаю». Если спросить о кулинарии, он скажет: «Я даже суп не умею варить, это не в моей компетенции». Но когда речь заходит о вере, тут все имеют собственное мнение. Один заявляет: я считаю так; другой: я считаю так. Один говорит: посты соблюдать не надо. А другой: моя бабушка была верующей и она вот так делала, поэтому надо делать так. И все берутся судить и рядить, хотя в большинстве случаев ничего в этом не понимают.

Почему, когда вопросы касаются веры, каждый стремится обязательно высказать свое дурацкое мнение? Почему в этих вопросах люди вдруг становятся специалистами? Почему они уверены, что все здесь понимают, все знают? Потому что каждый считает, что он верует в той самой степени, в которой необходимо. На самом деле это совершенно не так, и это очень легко проверить. В Евангелии сказано: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет». Если этого не наблюдается, значит, нет веры даже с горчичное зерно. Так как человек ослеплен, то он считает, что верует достаточно, а на самом деле он не может совершить даже такой пустяк, как сдвинуть гору, которую и без веры сдвинуть можно. И из-за маловерия происходят все наши беды.

Когда Господь шел по водам, Петр, который никого на свете не любил так, как Христа, захотел прийти к Нему и сказал: «Повели мне, и я пойду к Тебе». Господь говорит: «Иди». И Петр также пошел по водам, но на секунду испугался, усомнился и стал тонуть и воскликнул: «Господи, спаси меня, я погибаю!» Сначала он собрал всю свою веру и, на сколько ее хватило, на столько он и прошел, а потом, когда «запас» иссяк, стал тонуть.

Вот так же и мы. Кто из нас не знает, что Бог есть? Все знают. Кто не знает, что Бог слышит наши молитвы? Все знают. Бог всеведущ, и, где бы мы ни были, Он слышит все слова, которые мы произносим. Мы знаем, что Господь благ. Даже в сегодняшнем Евангелии есть подтверждение этому, и вся наша жизнь показывает, как Он к нам милостив. Господь Иисус Христос говорит, что, если наше дитя просит хлеба, неужели мы дадим ему камень или, если просит рыбу, дадим ему змею. Кто из нас может так поступить? Никто. А ведь мы люди злые. Неужели это может совершить Господь, Который благ?

Тем не менее мы все время ропщем, все время стонем, все время то с одним не согласны, то с другим. Господь нам говорит, что путь в Царствие Небесное лежит через многие страдания, а мы не верим. Нам все хочется быть здоровыми, счастливыми, мы все хотим на земле хорошо устроиться. Господь говорит, что только тот, кто пойдет за Ним и возьмет свой крест, достигнет Царствия Небесного, а нам это опять не подходит, мы снова настаиваем на своем, хотя считаем себя верующими. Чисто теоретически мы знаем, что в Евангелии содержится истина, однако вся наша жизнь идет против нее. И часто нет у нас страха Божия, потому что мы забываем, что Господь всегда рядом, всегда на нас смотрит. Поэтому мы так легко грешим, легко осуждаем, легко человеку можем пожелать зла, легко им пренебречь, оскорбить его, обидеть.

Теоретически нам известно, что есть вездесущий Бог, но наше сердце далеко отстоит от Него, мы Его не чувствуем, нам кажется, что Бог где-то там, в бесконечном космосе, и Он нас не видит и не знает. Поэтому мы грешим, поэтому не соглашаемся с Его заповедями, претендуем на свободу других, хотим переделать все по-своему, хотим всю жизнь изменить и сделать ее такой, как мы считаем нужным. Но это совершенно неправильно, мы никак не можем в такой степени управлять своей жизнью. Мы можем только смиряться перед тем, что Господь нам дает, и радоваться тому благу и тем наказаниям, которые Он посылает, потому что через это Он нас учит Царствию Небесному. Но мы Ему не верим – мы не верим, что нельзя грубить, и поэтому грубим; не верим, что нельзя раздражаться, и раздражаемся; мы не верим, что нельзя завидовать, и часто кладем глаз на чужое и завидуем благополучию других людей. А некоторые дерзают завидовать и духовным дарованиям от Бога – это вообще грех страшный, потому что каждый от Бога получает то, что он может понести.

Неверие – это удел не только людей, которые отрицают Бога; оно глубоко проникает и в нашу жизнь. Поэтому мы часто пребываем в унынии, в панике, не знаем, что нам делать; нас душат слезы, но это не слезы покаяния, они не очищают нас от греха – это слезы отчаяния, потому что мы забываем, что Господь все видит; мы злимся, ропщем, негодуем.

Отчего мы всех близких хотим заставить ходить в церковь, молиться, причащаться? От неверия, потому что мы забываем, что Бог хочет того же. Мы забываем, что Бог каждому человеку желает спастись и о каждом заботится. Нам кажется, что никакого Бога нет, что от нас, от каких-то наших усилий что-то зависит,– и начинаем убеждать, рассказывать, объяснять, а делаем только хуже, потому что привлечь к Царствию Небесному можно лишь Духом Святым, а у нас Его нет. Поэтому мы только раздражаем людей, цепляемся к ним, надоедаем, мучаем, под благим предлогом превращаем их жизнь в ад.

Мы нарушаем драгоценный дар, который дан человеку,– дар свободы. Своими претензиями, тем, что хотим всех переделать по своему образу и подобию, а не по образу Божию, мы претендуем на свободу других и стараемся всех заставить мыслить так, как мыслим сами, а это невозможно. Человеку можно открыть истину, если он о ней спрашивает, если он хочет ее узнать, мы же постоянно навязываем. В этом акте нет никакого смирения, а раз нет смирения, значит, нет благодати Святого Духа. А без благодати Святого Духа результата не будет никакого, вернее, будет, но противоположный.

И вот так во всем. А причина в неверии – неверии Богу, неверии в Бога, в Его благой промысел, в то, что Бог есть любовь, что Он хочет всех спасти. Потому что, если бы мы верили Ему, мы бы так не поступали, мы бы только просили. Почему человек идет к какой-то бабке, к знахарке? Потому что он не верит ни в Бога, ни в Церковь, не верит в силу благодатную. Сначала он обойдет всех чародеев, колдунов, экстрасенсов, а если ничего не помогло, ну тогда уж обращается к Богу: авось поможет. И самое удивительное, что ведь помогает.

Если бы какой-то человек все время нами пренебрегал, а потом у нас стал что-то просить, мы бы сказали: знаешь, так не годится, ты так ко мне препогано относился всю жизнь, а теперь приходишь у меня просить? Но Господь милостивый, Господь кроткий, Господь смиренный. Поэтому по каким бы путям-дорогам человек ни ходил, какие бы безобразия он ни делал, но если он обращается к Богу от сердца, на последний, как говорится, худой конец – Господь и тут помогает, потому что Он только и ждет нашей молитвы.

Господь сказал: «О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам», а мы не верим. Мы не верим ни в свою молитву, ни в то, что Бог нас слышит,– не верим ничему. Вот поэтому у нас все и пусто, поэтому наша молитва как бы и не исполняется, она не может не только гору сдвинуть, а не может вообще ничего управить. Если бы мы действительно верили в Бога, тогда любого человека смогли бы на истинный путь направить. А направить на истинный путь возможно именно молитвой, потому что она оказывает человеку любовь. Молитва перед Богом – тайна, и в ней нет никакого насилия, есть только просьба: Господи, управь, помоги, исцели, спаси.

Если бы мы так действовали, то достигли бы большего успеха. А мы все надеемся на разговоры, на то, что как-то сами управимся, что-то такое сохраним на какой-то черный день. Кто ждет черного дня, у того он обязательно настанет. Без Бога все равно ничего не достигнешь, поэтому Господь говорит: «Ищите прежде всего Царствия Божия, и остальное все приложится вам». Но мы и этому не верим. Наша жизнь не устремлена в Царствие Божие, она больше направлена на людей, на человеческие отношения, на то, как бы здесь все наладить. Мы хотим удовлетворить собственную гордость, собственное тщеславие, собственное честолюбие. Если бы мы стремились к Царствию Небесному, то радовались бы, когда нас притесняют, когда нас обижают, потому что это способствует нашему вхождению в Царствие Небесное. Мы бы радовались болезни, а мы ропщем и ужасаемся. Мы боимся смерти, все стараемся продлить свое существование, но опять не ради Господа, не ради покаяния, а по своему маловерию, из страха.

Грех маловерия в нас проник очень глубоко, и с ним надо очень сильно бороться. Есть такое выражение: подвиг веры – потому что только вера может подвигнуть человека на что-то настоящее. И если каждый раз, когда в нашей жизни складывается такая ситуация, что мы можем поступить по-Божески и можем поступить по-человечески,– если каждый раз мы будем мужественно поступать по своей вере, то вера наша будет расти, она будет укрепляться.

Если взять гирю и каждый день поднимать ее по десять раз, а через месяц мышцу измерить, мы увидим, что она увеличится в объеме; а через год она будет еще больше. Так и вера: если мы ежедневно будем совершать некий поступок не по чувствам, не по разуму, а по нашей вере, то она в нас умножится. Вот раздражает меня какой-то человек тем, что лезет ко мне со всякими глупостями; надоел до предела. Что делать? Хочется убежать или сказать ему в ответ какую-то колкость, нечто такое, чтобы он больше никогда в жизни не приставал. Это мне хочется как человеку грешному, а как я должен поступить по вере? По вере я должен рассуждать так: зачем Господь ежедневно посылает ко мне этого человека, зачем Он дал мне этот крест? Для чего меня жизнь все время с ним сталкивает? Чтобы я терпел, чтобы я приобрел смирение терпя. Значит, буду терпеть год, два, три, четыре, десять лет, пока не смирюсь полностью, пока меня не перестанет это раздражать.

И если каждый раз мы будем поступать по вере, не выплескивать свое раздражение, а, наоборот, держать его внутри и просить у Бога: Господи, помоги мне, дай мне терпение удержаться, не сказать грубость, резкость, дай мне как-то выдержать это маленькое испытание,– если мы будем так делать день, два, неделю, месяц, год, десять лет, то как мышца укрепляется и становится сильней, так будет укрепляться и наша вера. И когда случится в нашей жизни какое-то действительно серьезное испытание, тогда мы сможем в вере устоять; мы не откажемся ни от Господа, ни от веры, ни от Царствия Небесного.

Если на спортсмена, который всю жизнь тренирует свое тело, нападут разбойники, и он от них побежит, а они все прокуренные да пропитые, 60 метров пробегут и отстанут. Спасется человек – ему пригодится то, что он занимался спортом. Поэтому когда мы терпим, допустим, свое раздражение, или все время преодолеваем свою жадность, или совершаем еще какой-то волевой акт, поступаем не по чувствам нашим, а по нашей вере, как должен поступать христианин, то мы это делаем не напрасно. Мы готовим себя к более серьезному экзамену, который обязательно будет. И самый серьезный экзамен, самое главное испытание – это смерть. Но и до смерти у нас будет очень много испытаний, и по мере возрастания нашей веры они будут расти.

Когда человек переходит в институте из курса в курс, экзамены все усложняются, а потом бывает самый главный, государственный, и диплом. Защита диплома – это наша смерть, а перед этим нужно сдать множество экзаменов. И чем больше растет наша вера, тем больше она будет Богом испытываться, потому что как иначе можно познать человека?

Был такой случай со Спиридоном Тримифунтским: он пришел на собор, а стражник его не пускает. Он говорит: «Почему ты меня не пускаешь? Я епископ». А был он в простой пастушеской одежде, потому что пас скотину, добывая себе пропитание. Стражник его ударил, и Спиридон подставил ему другую щеку. Тот говорит: «А, теперь вижу, что ты епископ, проходи». Вот он, пропуск. Сразу видно, что этот человек христианин. Не надо никаких документов, что ты, дескать, верующий. Вот написано: христианин; фотография – борода, усы; и печать. Этого не надо, потому что христианин проверяется не документом.

Единственный документ – исполняет человек заповеди Божии или не исполняет. А как это трудно! Какой-то простой мирянин бьет по лицу епископа. По церковным канонам тот, кто ударил епископа, отлучается от Церкви. То есть святитель Спиридон мог его за оскорбление священного сана отлучить от Церкви, и никто бы никогда ничего не сказал против этого. Но он его простил кротко сразу, и подставил левую, и на собор прошел, и все благополучно разрешилось, и того человека исцелил – он раскаялся. Вот поступок христианский. И наша христианская жизнь, и наша вера будут укрепляться, только если мы будем совершать христианские поступки.

Мы все пока не христиане, а ученики и только пытаемся жить по-христиански. Но если мы хотим христианами стать, нужно постоянно совершать христианские поступки и словом, и делом, и мыслью. Вот мысль какая-то пришла – если человек не христианин, он начинает этой мысли следовать, пока не придет другая. Обычно у того, кто не ведет духовную жизнь, в голове все время прокручивается какое-то «кино»: то одно подумал, то другое, то на то посмотрел, то на это. Увидел человека красиво одетого – у него зависть появилась. Увидел кого-то на машине едущего – думает о том, что он загазовывает воздух. Увидел красивое лицо – значит, другие какие-то мысли пошли. И так ум все время плавает. Но христианин должен постоянно бороться с помыслами. Каждый раз, когда мы отсекаем помысел греховный, мы совершаем нравственный поступок. Этот поступок не видит никто, кроме Отца Небесного. И Господь, видя тайное, воздаст нам всегда явное – он укрепит нашу веру.

Отсечь помысел не так уж трудно, это подвиг малый, но тем не менее еще раз руку согнул, еще раз поупражнял мышцу своей души, мышцу своей веры. Только таким образом можно веру укреплять. И любой спортсмен знает: сколько бы ты мышцу ни качал, но если ты год не тренируешься, то все исчезает. Тот, кто начинает заниматься спортом, обречен заниматься им до конца своих дней, иначе он превращается в огромную, неповоротливую тушу и у него портятся печень, легкие, сосуды, сердце. Так же и в христианской жизни. Не дай Бог кому-нибудь сделать эксперимент – взять и перестать молиться утром и вечером хотя бы дня три-четыре. На пятый день прочитать правило будет в сорок раз тяжелей, чем тогда, когда ты устал и пропустил, потому что душа уже ослабла.

Поэтому, чтобы нам веру укреплять, необходимо постоянное упражнение в молитве, в чтении слова Божия. Надо постоянно себя понуждать. Неустанно, хочу – не хочу, могу – не могу, надо заставлять себя идти в храм. Устал – не устал, дела у меня – не дела, прошел срок порядочный – надо заставить себя подготовиться к причастию и причаститься Святых Христовых Тайн. Какая-то сложилась ситуация – как тебе ни хочется поступить греховно, надо заставить себя поступить по-христиански, независимо от того, что ты чувствуешь и что ты думаешь. Есть заповедь Божия – и исполняй. И постепенно мы увидим, что заповеди нам становится исполнять все легче и легче, а потом почувствуем, что нам невозможно совершить грех: мы настолько привыкнем исполнять заповеди Божии, что согрешать нам уже будет тяжело, мы не сможем даже себя к этому понудить – у нас возникнет навык христианской жизни. Вот это и есть возрастание нашей веры.

Каждый из нас должен быть кремнем. Господь назвал камнем Петра: «петрос» по-гречески значит «скала». «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою». Так же и мы. Если мы хотим быть храмом Святого Духа, домом Божиим, то должны обязательно веру свою укреплять и с неверием в своей душе постоянно бороться, не надеясь н

ВОСЕМЬ СМЕРТНЫХ ГРЕХОВ И БОРЬБА С НИМИ
СТАТЬЯ 10. УНЫНИЕ
«Бес полуденный»

Уныние, в отличие от печали, более связано с леностью, духовным и телесным расслаблением. Уныние не зря святые отцы называют «бесом полуденным», борющим подвижника в середине дня, склоняющим монаха ко сну после обеда и отвлекающим его от молитвы. Следует помнить, что для монаха (особенно в древности) 12 часов дня – это действительно половина, середина дня, ведь встают монашествующие рано, и, по монашескому обычаю, трапеза совершается дважды в день: в обед и ужин.

Святитель Феофан Затворник пишет, что уныние есть скучание за всяким делом, как житейским, бытовым, так и молитвенным, желание бросить делание: «Пропадает охота и в церкви стоять, и дома Богу молиться, и читать, и обычные добрые дела исправлять». «Воздрема душа моя от уныния» (Пс. 118: 28), – приводит святитель слова псалмопевца Давида.

Уныние, скука, тягота духа и тела придут иногда, может быть, надолго – предупреждает святитель Феофан. И не следует думать, что на душе всегда будет покой и радость от молитвы, бывают периоды спада, лености, охлаждения и маловерия. Охлаждение в духовной жизни, ее кризис – это один из признаков уныния. Но тут нужно применить волю и самопонуждение. В любом деле мы только тогда достигнем результата, когда будем постоянно принуждать себя к нему, поднимать себя за волосы, как известный барон Мюнхаузен, и тянуть из болота лености, расслабления, тоски и уныния.

Ни в одном занятии никто ничего не добьется, если не будет принуждать себя к регулярному деланию. Это и есть воспитание воли. Не хочется идти в храм, не хочется вставать утром и вечером на молитву – заставь себя делать это. Лень, тяжело вставать по утрам каждый день и идти на работу или делать повседневные дела – вспомним, что есть прекрасное слово «надо». Не «хочу – не хочу», а просто «надо». И так, с этих мелочей, будем воспитывать в себе силу воли.

Добрые дела тоже творятся не просто, на них тоже нужно понуждать себя. Ведь в Евангелии нигде не обещается, что будет легко, а наоборот: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилия восхищают его» (Мф. 11: 12). Мы говорим: Богослужение, церковная служба. Но ведь служба, по определению, не какое-то легкое, приятное занятие; это работа, труд, иногда тяжелый. И наградой за него бывают моменты духовного подъема, радостной молитвы. Но большим дерзновением будет ожидать, что эти дары будут сопровождать нас постоянно. Очень часто нам бывает весьма не просто стоять на молитве и в церкви. То тесно, то душно, может быть, кто-то отвлекает нас, шумит, передает свечи, но это не значит, что нужно ждать для молитвы каких-то особых условий, ведь их можно никогда и не дождаться. В церкви нужно искать не комфорта и душевных переживаний, а встречи с Богом.

Я заметил как-то, что один человек ходит в храм и причащается всегда на буднях. Я спросил его, почему он не приступает к святым тайнам в воскресение или в праздники? Он ответил, что в праздничные и воскресные дни ему не нравится бывать в церкви: слишком много народа, толкучка, суета и т.д., уж лучше в рабочий день, когда никто не мешает. Тогда я сказал, что это совершенно неправильно: на буднях, конечно, нужно ходить в храм, но главное – посещать праздничные и воскресные службы: это четвертая заповедь Божия (про день седьмой). И причащаться тоже нужно вместе со всеми прихожанами; вся община церковная причащается от одной чаши, и в этом и есть наше единство. Конечно, может быть, когда никого нет в храме, кому-то молиться проще, но нужно приучаться молиться и при большом стечении народа, ведь и в Царство Небесное мы собираемся попасть не в одиночестве. Службы, ектеньи так и составлены, что мы молимся всем собором, всем собранием прихожан, «едиными усты и единым сердцем». В советское время было так мало церквей, что в храме иногда руку нельзя было поднять, чтобы перекреститься, а люди все равно ходили в храм и получали радость от молитвы.

Так что ко всему нужно себя понуждать, начиная, может быть, с малых шагов, тогда уныние не сможет утянуть нас в свою трясину, и так постепенно мы будем отвоевывать островок за островком. И, конечно, в этом деле требуется не порыв, а постоянство.

В «Отечнике» святителя Игнатия (Брянчанинова) описан случай, как некий монах впал в уныние, оставил исполнение молитвенного правила и не находил в себе сил, чтобы вновь начать совершать монашеский подвиг. Старец, к которому он обратился за советом, рассказал ему такую притчу. Один человек имел поле, поросшее тернием. И вот он говорит сыну своему, чтобы тот очистил поле, и тогда его можно было бы чем-нибудь засеять. Сын пошел на поле, но, видя, в каком плохом оно состоянии, смутился, приуныл, лег на землю и заснул. Увидев его спящим, отец разбудил его и сказал: «Сын мой, если бы ты каждый день обрабатывал хотя бы такой кусок земли, на котором ты сейчас спал, то работа продвигалась бы мало-помалу, и ты не оказался бы непослушным мне». Вняв словам отца, юноша так и стал делать и в короткое время очистил поле от сорняков. «Так и ты, сын мой, – сказал старец брату, – не унывай и мало-помалу входи в подвиг, и Бог благодатью Своей введет тебя в прежнее состояние». Так и случилось: монах обрел духовный мир и преуспел о Господе.

Есть такое выражение: «Чем больше спишь, тем больше хочется». Чем больше находишься в неге и расслаблении, тем больше привыкаешь к этому состоянию. Не нужно забывать, что уныние – одна из восьми страстей, а значит, берет в плен, порабощает человека, делает его зависимым. Не нужно думать, что привычка лениться, расслабляться, скучать когда-нибудь надоест и пройдет сама собой. С ней надо вести борьбу, дисциплинируя свою волю и душу, подвигая себя на всякое доброе дело.

Охлаждение

Одно из свойств уныния – охлаждение.

Охлаждение начинается, как говорит святитель Феофан, забвением: «Забываются благодеяния Божии, и Сам Бог, и свое в Нем спасение, опасность быть без Бога, и память смертная отходит – словом, закрывается вся духовная область». «Поостерегитесь и поспешите страх Божий восстановить и душу разогреть, – советует святитель. – Оно (охлаждение. – свящ. П.Г.) бывает невольно… но бывает и от произвольных дел… от внешних развлечений, беспорядочных разговоров, сытости, излишнего сна… и многого другого».

Так как охлаждение, порожденное унынием и леностью, часто сопряжено с забвением благодеяний Божиих и утратой интереса к духовной жизни, необходимо научиться видеть во всех повседневных событиях присутствие Бога и благодарить Его за те дары, которые Он нам посылает. Человек, впавший в уныние и охладевший духовно, часто редко исповедуется и причащается, ему сложно подготовиться и приступить к этим святым таинствам. А без участия в таинствах, без благодати Божией он тем более все дальше и дальше будет удаляться от Бога, и охлаждение будет только расти. Если нас борет уныние, первое, что нужно сделать, – это подготовившись, подробно исповедаться и причаститься. И стараться делать это почаще, сохраняя в себе этот духовный дар.

Очень хорошо помню, какой подъем был после празднования 1000-летия Крещения Руси. Мои знакомые батюшки крестили детей и взрослых буквально тысячами. Стала возрождаться общинная жизнь. В начале 1990-х годов появилось много церковных организаций, православных братств. Мы на деле узнали, что такое церковная жизнь, общее дело, что значит быть братьями и сестрами. Стали очень бурно возрождаться храмы, монастыри, и главное – они мгновенно заполнялись людьми, народом Божиим, готовым служить Христу. Но, к сожалению, за периодом духовного подъема пошел период охлаждения, спада. И очень многие люди, которые пришли в Церковь тогда, не смогли в ней удержаться. И, как говорится, «иных уж нет, а те далече». Духовная жизнь не может держаться только на порыве, пламенном горении. Спасение души – очень кропотливый труд, требующий постоянства. За подъемом может начаться спад. Вот тут-то и начеку бес уныния.

Если посетило уныние и духовное расслабление, нужно, в первую очередь, принуждать себя вести духовную жизнь, не оставлять молитвы, участвовать в таинствах церковных. Далее: читать духовную литературу, Священное Писание; одухотворять свое бытие, преодолевать приземленность и видеть руку Божию в нашей жизни. И третье: понуждать себя трудиться, и прежде всего – для пользы других. Древние подвижники замечали, что бесы уныния не могут даже приблизиться к тому, кто никогда не сидит праздным.

(Продолжение следует.)

Священник Павел Гумеров
СЕБЯЛЮБИЕ
Себялюбие ставит себя, как идола, на место Бога
Как тяжко грешит человек, когда любовь, которую должен отдавать Богу, обращает к себе; когда вместо Божией воли исполняет свою; когда послушание, которое должен проявлять к Богу, как верховному своему Господу, отдает своей плоти. Он должен искать и воздавать славу, хвалу и честь имени Божию, но вместо этого сам хочет прославиться и, таким образом, на месте великого Бога, Господа и Создателя своего, ставит и почитает себя, как идола. Это не что иное, как великая неправда и бесстыдная вражда против Бога (104, 1617-1618).
Самолюбивый хочет быть любимым и другими, а других не любит и не хочет любить. Сам хочет всякое добро иметь и всякого зла и злополучия избежать, а о прочих нерадит. Если и делает кому добро, однако не даром, но ради своей корысти... Сюда относятся и те, которые ради того дают милостыню, чтобы приемлющие молились о них Богу... Самолюбивый нанесенных обид не терпит, но мстит или хочет мщения. Самолюбив же он потому, что сам хочет получить прощение прегрешений от Бога и хочет, чтобы ближний ему оставил обиду (никто ведь не хочет, чтобы обиженный на него злился и мстил), но сам того не хочет делать ближнему, то есть любит себя больше, нежели Бога и ближнего... Тягчайшее самолюбие есть когда кто-нибудь ищет своей корысти с обидой ближнего. Таковы те, которые крадут, похищают, отнимают чужое добро (104, 1618).
Признак самолюбия – когда кто-нибудь данное ему Богом дарование или скрывает, или не во славу Божию и пользу ближнего употребляет. Таковы те, которые богатство или хранят без всякого употребления, или тратят на свои прихоти, например, на великолепные строения, роскошь, тщеславие, украшение и прочее; также кто имеет разум и скрывает его или употребляет во зло, например на бесполезные сочинения, на коварную клевету и прочее, кто имеет здоровье и не хочет трудиться (104, 1619).
Осуждение есть признак самолюбия (104, 1620).
Как любовь к ближнему есть источник всяких духовных благ и временного благополучия, так самолюбие становится причиной всяких зол, грехов и бедствий на свете. От самолюбия не терпение, но злоба и мщение, ибо «любовь долготерпит» (1Кор. 13:4).
От самолюбия – жестокосердие, немилосердие, мучительство, сви репость, ибо только «любовь милосердствует». От самолюбия - мучительная зависть и достойная смеха печаль от блаженства ближнего, только «любовь не завидует». Самолюбие кичливо, заносчиво, гордо, презрительно - «любовь не превозносится, не гордится». При самолюбии гнев и ярость, крик и хула – «любовь не раздражается». Самолюбие сопряжено со злопамятством - «любовь не мыслит зла». В самолюбии заключается неправда, всякая ложь – любовь не только не делает неправды, но и «не радуется неправде, а сорадуется истине». Словом, сколько ни есть согрешений, обид, которые мы наносим ближнему,- все прорастают от самолюбия, как ветви от злого корня (104, 1621).
Самолюбие есть язва, нанесенная врагом в грехопадении (104, 1623).
Самолюбие есть тьма душевная (104, 1623).
Самолюбие присуще плотской мудрости (104, 1623).
Какое в скоте и в звере замечаем злонравие, такое есть и в человеке, не возрожденном и не обновленном благодатью Божией. В скоте видим самолюбие: он один хочет пищу пожирать, жадно хватает ее и пожирает, прочий скот не допускает и отгоняет и прочее; то же есть и в человеке. Сам обиды не терпит, но прочих обижает; сам презрения не терпит, но прочих презирает; сам о себе клеветы слышать не хочет, но на других клевещет; не хочет, чтобы имение его было похищено, но сам чужое похищает... Словом, хочет сам во всяком благополучии быть и злополучия избегает, но другими, подобными себе, пренебрегает. Это - скотское и мерзкое самолюбие! (104, 1623-1624).
Правда, что много бед и скорбей терпят благочестивые люди, но эти скорби только извне их ударяют, а их боголюбивых душ не касаются. Напротив, самолюбивых извне и изнутри смущают и потопляют скорби. Поэтому гораздо больше скорбей бывает у самолюбивых, чем у боголюбивых. Любящих Бога хотя и окружают скорби и беды, но не потопят; колют, как терние розу, но не заколют; покрывают, как мгла солнце, но не помрачают; бьют, как морские волны камень, но не разбивают, поскольку духовное сокровище и Царствие Божие внутри их (Лк. 17:21). И оно содержит их души и делает во всем благонадежными, как якорь удерживает корабль в бурю. Не так самолюбивые: они, как тростник, колеблются и сокрушаются и малым ветром неблагополучия, поскольку хотя и стараются показать, что они есть нечто, как пузыри на воде, но внутри никакой крепости не имеют и потому, как пузыри, исчезают, когда повеет на них противный ветер (104, 1624).
Горестно нашей плоти оставить свое самолюбие и последовать воле Христовой, но этого непременно требует дело нашего исцеления и спасения. Из этого можно заключить, что нет истинного обращения и покаяния в тех, которые не хотят избавиться от самолюбия, честолюбия, славолюбия и прочего, угодного плоти, и потому остаются и пребывают духовно немощными, неисцеленными, хотя и предлагается всем спасительное Христово врачевание. Святитель Тихон Задонский (104, 1625).
Не хвались сам и хвалы от других не принимай с удовольствием, чтобы не принять здесь воздаяния за свои благие дела похвалой чело веческой: «Вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили»,- говорит пророк (Ис. 3:12). Ибо от похвалы рождается самолюбие, от самолюбия же – гордыня и надменность, а затем и отлучение от Бога. Лучше не сделать ничего славного в мире, нежели, сделав, безмерно величаться. Ибо фарисей, сделавший славное и похвалявшийся, от возношения погиб; мытарь же, ничего благого не сделавший, смирением спасся. Одному благие дела его от похвалы стали ямой, другой же смирением был извлечен из ямы; ибо сказано, что мытарь «пошел оправданным в. дом свой более, нежели тот» (Лк. 18:14). Похвалился Давид исчислением множества людей и смертною казнью людей своих был наказан. Езекия похвалился множеством богатства перед вавилонскими послами и был лишен сокровищ своих. Святитель Димитрий Ростовский (103, 1029-1030).
«По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12). Любовь уничтожается беззакониями – чем больше грехов, тем меньше любви. Где одни грехи, там не ищи любви. Стало быть, кто взыщет распространения любви и сокращения нелюбви, тот должен позаботиться об умалении грехов и сокращении области грехопадения. Вот настоящее начало гуманности! Приняв его, надо принять и все способы, какими можно противодействовать греху. Грехи вовне есть плод внутренней греховности. Внутренняя же греховность вся коренится в эгоизме с его исчадиями. Следовательно, гуманистам надо узаконить для себя такие порядки, какими подавляется эгоизм, а эгоизм сильнее всего подавляется пресечением своей воли. Не давай себе воли – и скоро одолеешь эгоизм. Напротив, какие хочешь употребляй средства против эгоизма – ничего не сделаешь с ним, если будешь давать свободу воле. Отсюда следует, что где ищут волюшки во всем, там ищут расширения эгоизма и охлаждения любви,- ищут большего зла (116, 411-412).
Господь начинает укор Своим современникам с того, что они нерадят «о суде и любви Божией» (Лк. 11:42). Иссякновение правды и любви есть корень всякого нестроения как в обществе, так и в каждом человеке. Само же оно происходит от преобладания самолюбия, или эгоизма. Если эгоизм вселится в сердце, то в нем расплодится целое полчище страстей. Сам он поражает правду и любовь, требующие самоотвержения, а страсти, им порождаемые, изгоняют все другие добродетели. И становится человек, по сердечному строю, негодным ни к чему истинно доброму. Дать «десятину с мяты, руты и всяких овощей» (Лк. 11:42) еще может, а сделать что-либо посущественнее не находит в себе мужества. Это не значит, что и внешнее поведение его безобразно. Нет, оно всячески скрашивается добропорядочностью, только сам в себе он есть гроб скрытый, над которым люди ходят и не знают того (Лк. 11:44). Начало самоисправления есть начало возникновения в сердце самоотвержения, вслед за которым восстанавливается правота и любовь, а от них потом начинают оживать, одна за другой, и все прочие добродетели. Человек, по сердечному строю, становится тогда благообразным перед очами Божиими, хотя внешне для людей может иногда казаться довольно невзрачным. Но суд людской – не важное дело, лишь бы суд Божий был не против нас. Епископ Феофан Затворник (107, 370-371).
Самолюбие и привязанность к временному и суетному – плоды самообольщения, ослепления, душевной смерти. Самолюбие есть извращенная любовь к себе (108, 88).
Для любящего душу свою, для того, кто не решается на самоотвержение, закрыто Евангелие: он читает букву, но слово жизни, как Дух, остается для него под непроницаемой завесой (108, 110).
Смерть и гибель, которых требует от нас Бог, состоят не в уничтожении существования нашего, они состоят в уничтожении самолюбия, сделавшегося как бы нашей жизнью (109, 116).
Самолюбие есть искаженная любовь падшего человека к самому себе. Самолюбие боготворит свой падший лжеименный разум – старается во всем постоянно удовлетворять своей падшей ложнонаправленной воле. Самолюбие выражается по отношению к ближним или посредством ненависти, или посредством человекоугодия... (109, 116-117).
Как святая любовь есть союз совершенства и составляется из полноты всех добродетелей, так самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных греховных страстей (109, 117).
Самолюбие есть искажение любви по отношению к. самому себе; человекоугодие есть искажение любви по отношению к ближнему. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 261).

Святитель Николай Сердский (Велимирович)

Мысли о добре и зле

Не верь счастью
Будучи богат, думай, сможешь ли ты достойно переносить бедность.
Будучи счастлив, как с достоинством встретить несчастье.
Когда люди тебя хвалят, думай, сможешь ли достойно переносить поношения.
И всю жизнь думай, как достойно встретить смерть.

Тщеславие
Как яблоня не может плодоносить прежде чем оцветет, так и человек не сможет принести плода духовного, пока не стряхнет с себя внешние наряды и украшения

Несчастье
Несчастье, которое Господь попускает нам претерпеть, лучше счастья, которое мы сами себе строим.
Своим верным Господь всегда вовремя попускает страдание. Это - голос друга, который в полночь будит спящего: пожар!
И мудрый, оставив горящий дом, бежит, спасая свою жизнь. А безумный сидит и стонет среди пламени, пока не погибнет вместе со сгоревшим домом.

Борьба за жизнь
Смотри, не поддайся иллюзии, которую принято называть "борьбой за жизнь". Эти слова имеют смысл только если они означают "борба за Бога", иначе они бессмысленны. Для того же, кто нашел свою жизнь в Боге, не существует никакой борбы за жизнь.
Бог не ведет ни с кем никакой борьбы. Само присутствие Божие - победа.
Борьба за жизнь в общепринятом смысле означает борьбу за более продолжительную жизнь тела на земле. Следовательно, это не борьба за жизнь, а борьба за тело.
Иллюзорность этого девиза видна из того, что люди, не знавшие о нем, не делавшие культа из своего тела, жили часто дольше и счастливее тех, кто следовал ему.
Жизнь по соизволению дается Начальником Жизни.
Представь, что наполненные масло горшки стали бороться между собой за то, какому сохраниться, а какому быть разбитым. Что сделает горшечник? Он выльет из них масло, которое дороже горшков, понаблюдает некоторое время за забавной борьбой горшков и наконец перебьет их и наделает новые.
У тех, кто, не думая о Боге как Источнике Жизни, борется за жизнь, Он отнимает Свою жизнь и Дух, оставляя пустые горшки.

Отношение к Богу
Когда люди искажают свое отношение к Богу, не видя в Нем единственной Реальности и Ценности, тогда - как следствие - становятся ложными все человеческие отношения. Ценность переносится на представления и вымысел, а жизнь становится подобной движению теней, когда солнце скрывается за тучами.
Ложные теории о Боге неминуемо влекут за собой ложные научные, ложные политические и ложные общественные теории. Одна ложь рождает другую, первая ссылается на вторую, вторая зовет на помощь третью.
Тогда ловкость и умение ценятся выше добродетели, количество выше качества.
И тогда, наконец, люди понимают, что они утопают во лжи, и кричат: всюду ложь! Но никто не возвращается к истине. Так же, как пловцы, удалившись от берега, начинают терять силы, хвататься друг за друга и тонуть, в смятении и в страхе забыв, где остался берег и у Кого надо искать помощи, чтобы человек, вообразивший себя прекрасным рыцарем, увидел себя тем карликом-горбуном, каким он предстает наедине с Богом.
Никто не идет к врачу, чтобы похвалиться своим здоровьем, но что-бы показать свои язвы.
Никто не идет к духовнику, чтобы похвалиться своей праведностью, но чтобы показать опасную трещину на своей праведности.
Человек, идущий в лечебницу, оставляет гордыню за ее порогом; человек, приходящий на исповедь, оставляет гордыню за порогом церкви. Счастье для него, если, возвращаясь обратно, он забудет о ней. Дай, Боже, чтобы, выходя, он вместо костыля гордыни оперся бы на костыль смирения.

Ржавое железо
Не печалься, что Господь попустил тебе болезнь. Вспомни, что Он попускал более тяжкие болезни тем, кто лучше тебя. Представь себе кусок железа, забытый кузнецом и годами лежавший в углу кузницы. В конце концов железо станет просить кузнеца взять его в работу. Тогда кузнец быстро поднимет его, бросит в огонь, и когда оно раскалится, положит на наковальню. Будет ли железо печалиться?
Так и твоя болезнь к радости, а не к печали. Ибо ты молился, чтобы Господь сделал тебя лучше. И он, как кузнец железо, взял тебя в работу и начал закаливать и ковать. Брат, Господь взял тебя в работу! Радуйся, ржавое железо, забытое кузнецом!

Славолюбие
Если зажжешь все свои добродетели, словно огромные свечи, хорошо сделаешь. Но если при этом не победишь в себе славолюбие, оно, как ураганный ветер, погасит все свечи. Ты снова зажжешь их, но ветер снова их задует. Потому сначала останови ветер.

Начало календаря
Каждый день грешить и каждый день каяться - значит топтаться на месте, вместо того чтобы идти вперед. До тех пор, пока покаяние не пересилит и грех не уменьшится, дни наши будут строительством и разрушением одной и той же башни.
Должно потрудиться, чтобы однажды сохранилось хоть что-нибудь неразрушенное со вчерашнего дня. Этот день будет первым днем твоей жизни.

Очищение от зла
Изо всех сил старайся очищать себя от зла к людям. Ибо, накапливая в себе зло к людям, накапливаешь яд, который рано или поздно убьет в тебе человека.
Изо всех сил расти в себе добро к людям. Посильней сдави сухой ствол своей души и всегда сможешь выдавить, словно капли воды, добро, оправдание для прощения врагов, а значит, одержишь над ними духовную победу - победу добром.
Не позволяй солнцу быть благороднее тебя, ибо, если оно греет и злых, и добрых, почему ты не можешь согревать добром и добрых и злых?
Не позволяй воде быть полезнее тебя, ибо, если она поит и чистых, и нечистых, почему бы тебе не радоваться, когда к тебе обращаются за помощью и те и другие? Скажет ли вода быку: "Тебе дам пить", а ослу - "Тебе не дам пить"? Или и тому и другому она дает напиться, и блистает и серебриться перед мордой и одного и другого?
Не позволяй, чтобы земля была терпеливее тебя, когда пашет ее крестьянин или выравнивает строящий дорогу. Будь терпелив, как она, иьо тебе предназначена великая награда.
Не позволяй, чтобы небосвод чиял ярче, чем твоя душа. Ибо в тебе Тот, Кто возвел небосвод и Кто может низвергнуть его. Так-то, брат мой, ты - сын, а небосвод - творение!

По книге "Святитель Николай Сербский. Мысли о добре и зле". Изд Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001.

Иеромонах Петр (Серегин)

Цветы добродетели

* Жизнь сознательная (в постоянном сердечном самосознании) - это руководство жизнью сердца, постоянное внимание у сердца, его желаний и настроенности и направление его деятельности по заповеди.
* Недостаточно читать и слушать молитвословия правила келейного или службы. Важнее всего обуздать сердце, взять его под твердое руководство к тому, чтобы оно жило этими глаголами жизни вечной - некогда изреченными Духом Святым. Жить надо этими глаголами Духа Святаго. Время, как скорописец, пишет течение нашего жития. Смотри: жизнь ли пишется за тобой или бессвязное дремотное бормотание? Ни одна секунда не возвратна. Опомнись, проснись, бедный человек! Жить надо!
* Почему человек иногда не может молиться, не может быть удобосокрушенным, умиленным?
От пристрастия к себе и от гнева (хотя и гнев, и неудовольствие рождаются так-же от пристрастия к себе, как ложный вид самозащиты). И действительно: как человек может предстать пред Богом с покаянным обвинением себя, если он только что служил своей плоти и своему самолюбию, как некоему богу или культу? Поэтому Дух Святый через Апостола и поучает нас: обслуживание тела не превращайте в цепь бесконечных и неутолимых желаний ("плоти угодия не творите в похоти").
Казалось бы, что преступного в том, если прибавить себе сна, покушать именно то, что захотелось, или пораньше; испить то, что нравится; или исполнить какое другое удовольствие или желание? Беда в том, что мы душу заставляем обслуживать тело, и оно тяжестью своих требований угнетает душу, лишает ее свободу и жизни, ибо душа оживляется и живет только Святым Духом. Душа наша только тогда перестает спать или воспрянет, когда "утренюет дух наш" ко храму селения Божия, и сами мы становимся храмами Божими, когда мы не служим "богу чуждему" - диаволу.
Лукавый враг Божий и наш тиран и мучитель хитро присоединяется ко всякой нашей потребности тела в пище или во сне; ко всякому внешнему впечатлению, как к поводу, чтобы возбудить в нас желания - удовольствий, плотоугодия, неги, самолюбия и т.п... Он, лукавый, знает (только мы, к сожалению, забываем), что человек не может одновременно служить двум господам. И не только одновременно, но и с быстрой переменой.
Он это знает и отводит нас от своего чина и служения самыми простыми и незаметными сетями, предложениями и даже якобы благословенными побуждениями. Отнимает у нас спасительное время, устранив нашу волю - возымеет над душой нашей власть, отведет нас на всякое "нечистое место", куда захочет, и если только не доведет до большого падения - посмеется над нашей беспечностью. А когда придет время молитвословия, мы или совсем отвращаемся от молитвы, или удивляемся нашей холодности глухого, замкнутого сердца. Чему же удивляться, когда в нас не остыл еще пыл той "работы", которую мы только что выполняли на врага Божия и врага нашего спасения и блаженства?
* Только в молитве и делах, от нее происходящих, мы можем найти подкрепление нашему сердцу. Только в молитве мы простираемся к любви Божией, призывающей и ведущей нас очищению и усовершению. Только в молитве мы истинно познаем, что есть истинная любовь к ближнему. Только в молитве мы проявляем лучшие наши порывы и стремления и получаем благодать от Бога на их укрепление и усовершение. Только в молитве есть истинная жизнь и чистая радость. Но только весьма тщательно нужноохранять себя от обмана прелестью, что-бы не принять утонченную похоть и гордость вместо благодати.
И об этом молись... Без молитвы нет жизни.
* Много написано о молитве, много мы об этом говорили и слышали, но очень часто не можем мы молиться чисто, глубоко, как должно.
Отчего это? Оттого, что не исполняем самых главных и необходимых условий молитвы и поклонения Богу - поклоняться Ему в духе и истине, ибо только таких поклонников Отец ищет Себе (Ин. 4,23).
Обращение к Богу должно быть только духовным, с полным отрешением сердца нашего от всего тварного: "Всякое ныне житейское отложим попечение".
Второе условие: обращение должно быть в истине, т.е. в свете правды Божией и при полнейшей искренности. Себя мы должня в это время видеть при свете правды Божией нарушителями заповедей Божиих - грешниками... Обращение к Богу без покаянного чувства немыслимо, ибо Царствие Божие открывается только кающемуся. А покаяние действительно и действенно только тогда, когда кающийся имеет отвращение ко греху.
* Молитвословие - не чтение "по обязанности", а повод поплакать о грехах своих.
* Почти каждый день мы проводим в потоке и вихре разных впечатлений, мыслей, чувств, переживаний и, наконец, вражеских искушений. Часто мы рассеиваемся в этом водовороте жизни и набираемся в своей душе таких вредных впечатлений, мыслей и желаний, которые потом надолго отравляют нашу жизнь. На внешние впечатления мы должны быть также разборчивы, как иногда бываем осторожны в выборе пищи... "Все мне позволено, но не все полезно", - говорит Апостол. Если в выборе впечатлений, мыслей и переживаний мы должны сохранять бепристрастие, то в самых уже ощущаемых переживанияхнеобходимо проявить воздержание - не допускать "внешних мирских гостей" во внутренние обители сердца. Не надо забывать: там у нас святилище. Туда и сами мы не должны входить, имея на платье "грязь улицы" - мира прелюбодейного. Да и не следует долго и много задерживаться вниманием на звуках житейского рынка.
Осторожно выбирая внешние впечатления, сохраняя во всем тщательную умеренность, мы должны проявить в этом немало внимания, чтобы сохранить сердце в состоянии относительного бесстрастия. Нельзя смущаться сложностью и трудностью этого душевного делания. Это трудом будет только в начале, а потом, войдя в привычку, будет чертой нашего характера, и таким образом наши чувства привыкнут быстро и точно распознавать добро и зло и хранить сердце чистым.
* Если кто-нибудь из ближних согрешил - не есть ли это несчастье, свойственное всем нам?
Помолись о нем тайно - и это будет любовь к ближнему.
Так и всегда: если хочешь оживить в сердце молитву - окажи ближнему милость и любовь.
* не ищи правды тогда, когда обвиняешь других; а если всегда основательно будешь обвинять себя, то ключ правды будет в твоих руках, ибо только через смирение мы можем познать истинную добродетель и добро, а через самоосуждение - правду Божию и благость Его к человеку.
* Что гасит молитву?
Осуждение есть плод превозношения и преддверие гнева, поэтому оно так связывает сердце и препятствует молитве.
Самодовольство и похвала самому себе также гасят молитву. Истинно только сознание своего падения и недостоинства.
Молитву гасят: объедение, рассеянность в поведении, засорение сердца разными недуховными удовольствиями. Леность и нерадение о самой молитве, небрежение во время молитвы и вообще небрежно-бессмысленное поведение, осуждение.
Молитву созидают: глубокая убежденность, что молитва есть жизнь души и без нее душа мертва; тщательное речение о непмрестанной молитве и благоговение о ней; воздержание и трезвение тела (устранение всякой распущенности); молчание со скромностью в мыслях и в поведении (что должно привести к смиренномудрию); воздержание в речи; немеряние себя... Неосуждение ближнего ни под каким предлогом, тем более открытое, в присутствии других, что граничит с клеветой.
* Люди мирские иногда говорят, что они удовлетворительно достигают цели жизни. Так ли это? Стремление каждого и всех заключается в достижении так назывваемого счастья. Для достижения этого счастья мирские люди удовлетворяют все свои похоти (желания) тела: захватывают всякие и всевозможные удовольствия, т.е. "берут от жизни" разную грязь. Очень старательно воспитывают себя в гордости.
Какие же приобретения они имеют для своего сердца, какое счастье? Они всегда чувствуют себя стесненными и неудовлетворенными, потому что являются рабами своих неутолимых и все более разрастающихся, никогда неудовлетворяемых страстей. Проводят каждый день в тревоге за благополучие завтрашнего дня, эта забота отравляет их настроение. Не имея возможности удовлетворить свои желания, всегда чего-то ищут, печалятся, не зная чистой, истинной радости. Приобретают сердечную пустоту и холод, стремятся возбуждать новые страсти, но охладевают и нравственно разлагаются.
Фальшивят во взаимоотношениях, маскируют свое физическое и нравственное безобразие, избегают и истребляют собственных детей. Это ли реальное счастье?
Живущие же по вере Христовой подавляют свои животные стремления, приобретают свободу от страстей, искренно и чисто любят людей, всегда живут в чистоте тела и духа, в благоухании чистой, духовной, небесной радости.
Вот это настоящий реализм счастья и залог жизни и радости вечной.
* Есть у нас такие грехи, которые повторяются нами изо дня в день, например: отсутствие страха Божия, небрежение о своем спасении, мысленное и сердечное осуждение ближних и превозношение перед ними, невоздержание в словах, в пище, невоздержание слуха, зрение... и много, много - и все это страсти, живущие и действующие в нашем сердце, свившие там гнездо, как давние ядоносные змеи.
Вот в чем наше страшное горе и несчастье, что мы в своей душе и в свем сердце носим этот гнилой и зловонный источник грехов и беззаконий, а отдельные греховные поступки - только показатели того, что в нас есть.
Что же нам делать? - видеть постоянно это наше растление и скорбеть о нем.
Где выход из этого безотрадного положения? В человеческих возможностях его нет. Но для Бога все возможно. Если Он из ничего смог сделать весь мир, то может воссоздать, восстановить и наше падшее естество.
Пусть к этому для нас - единственный путь - постоянное сокрушение о своем греховном растлении в покаянии нераскаянном. Об этом и богомудрые отцы наши говорят: страсти погашаются слезами, и добродетели, противоположные им, приобретаются слезами, самопринуждение и труд здесь необходимы, ибо Царствие Божие в нас созидается или приобретается трудом, и только употребляющие усилие получат его.
* В чем пустынничиство? Тогда мы будем в пустыне, когда ни внешние впечатления, ни внутренние переживания не будут возбуждать в нас похоти плоти, похоти очей, похоти гордости житейской.
Как же к этому прийти?
Святитель Андрей Критский говорит, что можно вселяться в пустыню страстей - воздержанием. В понятие воздержания входят: смирение (в мнении и сознании о себе), пост, чистота телесная и душевная, от которых родится и истинная молитва.
* Как же в обществе, в миру уединиться? Прежде всего, не надо иметь привязанности к чему-нибудь вещественному и мтрскому, ибо из-за этих привязанностей сластолюбивой корысти (тщеславной или вещественно-корыстной) между нами возникают страстные отношения: привязанности, неудовольствия и гнева. Похоть легко претворяется в гнев. Не имея страстных отношений к людям, мы можем с большим удовольствием и легкстью относиться к ним как к образу Божию, хотя и падшему. А сознание общей нашей греховности неизбежно должно возбудить в нас сотсрадание, если мы за себя привыкли каяться и болезновать о грехах своих; таким образом, в меру нашего бесстрастия, мы можем быть свободны в сердце своем, а следовательно, и в уме от суеты и шума мирского.
А как прийти к углубленной молитве и Богомыслию? Глубокой непрестанной сердечной молитвой. Когда ум будет в молящемся сердце, молясь, он будет и поучаться в тайнах Царствия Божия, ибо и это есть внутреннее сокровенное поучение. Все сие дарует глубокая, в сердце творимая молитва Иисусова, которая уживается, укореняется в сердце по мере чистоты (бесстрастия).
Но как найти чистоту бесстрастия? Ревностью с подвигом "до крови" за четыре основные иноческие добродетели:
1. целомудрие (совершенная чистота сердца от тщеславия и желаний к вещественному);
2. нестяжание - не иметь, не приобретать так, чтобы эти действия "насыщали сердце";
3. труд, постоянное полевое, умственное и телесное напряжение на подвиг (внутренний и телесный по очереди);
4. чистота телесная, полная, попечение о которой должно нам напоминать о чистоте ума и сердца.
Может быть, подвиг нелегкий - но славный. Ведь Царствие Божие приобретается только усилием.
* Никогда не спеши, не гони молитвословие, ибо, по Апостолу, лучше пять слов сказать с разумением и плодом духовным, чем тьму невразумительно, без пользы кому бы то ни было. Вся сила в том, войти в дух молитвенный, в дух общения с Богом Святым, а не отбыть время, поклоны и количество слов.
Молись умом и сердцем рачительно над каждым выражением, над каждым словом, ибо не знаешь, на котором из них Господь раскроет сердце твое или даст тебе откровение; ты нищий с протянутой рукой. Проси прилежно, ибо не знаешь, в какую минуту Владыка жизни даст тебе дар в открытую "руку", т.е. в сердце, просящее со смирением и постоянством.
* Если по совету старцев с начала каждого дня держать себя так, как ничего не знающий о своих братьях ближних - это значит держать себя в простоте "несложных" помыслов и представлений, т.к. отцы говорят, что голый помысл - простой, не имеющий какой-либо страстной примеси, как бы окраски. А страстный помысл - сложный, и не удивительно, т.к. наше неблагоприятное, т.е. страстное, представление о ближних складывается часто из следующих элементов: нашего честолюбия и превозношения, когда мы боимся видеть ближнего лучшим себя; нашего любостяжания, когда мы боимся, что ближние наши могут иметь какие-нибудь материальные преимущества перед нами. Если к этому еще прибавить, что наши взаимоотношения подвержены постоянному воздействию лукавых духов, станет ясно, почему мы иногда, если не в большинстве случаев, представляем наших братьев ближних не с лучшей стороны.
* Главная причина нашей духовной "теплохладности" и духовной слабости, повидимому, заключается в том, что все религиозные переживания (молитву, богомыслие, чтение) мы не доводим до должной глубины в нашем сердце; они идут почти наряду с обыденными текущими впечатлениями и переживаниями дня. Мы не дали полной работы чувству нашего сердца, оно у нас "спит". Часто спит в лености. На словах называя себя рабами Божиими, сердцем нашим не чувствуем ни преданности, ни усердия, ни страха в том мере (т.е. на всю глубину нашего сердца), в какой бы это подобало бы перед Творцом нашим и Спасителем. Надо искать, создавать сердце "люботрудное". А не оказывать Богу и Его святыням должного почитания - значит иметь для себя (в своих глазах) Его без чести, т.е. бесчестить Бога, Который по существу есть "Огнь попаляющий". Таким образом, наша теплохладность является для нас очень грозным, ужасающим показателем духовного разложения.
И поэтому же Господь сказал тому, кто "ни тепл, ни горяч": "Я выплюну Его из уст Моих", т.е. отрину с отвращением.
* Смотри та, "мелкое" и ленивое сердце! Не углубил бы тебя Господь промыслительно глубоким страданием. Если будешь лениться, Он сам пошлет Тебе труд скорбный в очищение беззаконий твоих.
* Пост есть воздержание от греховных, т.е. недостойных Бога, увлечений, греховных услаждений и неумеренности. Пост есть воздержание от всего, оскверняющего нас и возбраняющего нам устремления к Богу.
А молитва есть самое устремление, усиленная направленность к Божественному свету.
Когда человек ограничивает себя в потребностях ради Господа, ради стремления к Нему и любви к Нему - это уже молитва.
Когда человек, желая углубиться в молитву, изгоняет из своего ума и сердца все мирское - суетные воспоминания, суетные текущие дела, подавляет усилием воли сластность ветхаго человека (Еф. 4,22), покоелюбие и тому подобное, - это уже пост, воздержание от греховного.
А если случается, что молитва перебивается и засоряется мирскими и суетными мыслями и чувствами, - не есть ли это знак того, что этих, теперь непрошенных и нежеланных гостей, мы когда-то принимали с желанием и пустили их в сердце на недозволительную глубину, в неподобающую им обитель сердца? Не есть ли это признак того, что и сейчас мы не проявляем должной ревности к молитве и предаемся духовной лености?
Таким образом, молитва произростает и процветает нра воздержании; а воздержание (пост) получает силу (крепость и освященность) от молитвы. А все вместе - единое устремление к Богу, с забвением всего мирского, с забвением себя, без обособления от Бога в своея "я".
* По краткости времени преимущественным средством нашего воспитания должна быть молитва, так как на чтение и даже на беседы не всегда и не все имеют достаточно времени; да и книги нужные не всегда и не у всех имеются.
А непрестанная молитва всегда может быть с нами. Следовало бы нам обучиться непрестанной глубокой молитве.
* При желании молиться непрестанно, при всяких бытовых условиях, необходимо обратить внимание на то, чтобы обычное молитвенное келейное (домашнее) правило был наиболее строгим, с сохранением бодрости тела, собранности ума и сердцем со страхом Божиим, яко Самому Богу беседующе.
В бытовых же условиях послабления не избежны: необходимо отвлечение ума и служение тела на дела житейские. Суть дела в том, чтобы не допустить суете мира расслабить нашу молитвенную настроенность, а постараться нашим молитвенным настроением освятить наше необходимое пребывание в миру. И здесь большую помощь окажет начало премудрости - страх Господень (Пс. 110,10).
* Мы часто жалуемся на то, что в деле спасения нашего нам мешают окружающие нас люди и неблагоприятные обстоятельства, и мы не находим спокойного места, чтобы укрыться от суеты. В таких случаях мы забываем, что в нас есть внутренний потаенный сердца человек (1 Пет. 3,4). Мы забываем, что обитель сердца нашего так глубока, что мы можем укрыться в нее от всякой внешней суеты и бури. Надо привыкать к тому, чтобы чаще вспоминать о Боге, иметь в сердце страх Господень перед Его всемогуществом и правосудием, помнить Страшный Суд и свою греховную нечистоту. И со "стражом Божиим и верою" как можно глубже уходить в свое сердце.
Чем сильнее восстают на нас бури и смятения от диавола, чем больше вздымаются горькие и мутные волны "житейского моря", - тем скорее уходи в наиболее глубокие обители своего сердца и там обращай молитву к Спасителю богу, Который народ Свой провел через море "с сухими ногами".
Можно назвать и эти обители (Ин. 14,2) сердца: все более углубляющееся смиренное покаяние с преданностью в волю Божию, а дверь самозащиты - всегда наша большая искренность в молитве. И еще можно сказать: глубочайшая молитва в сердцес преданностью в волю Божию.
* Самое важное и самое нужное для нас - чувство непосредственного общения с Богом, прикосновение к Нему, Его причастия и даже действования в сердце нашем - достигаем верою и любовию. Смотри сердцем: далеко ли ты от Него, и что служит препятствием к приближению, приобщению, соединению: покаяния, поста, молитвы и т.п.; приникни ухом сердца твоего и услышь Его, ищущего тебя и стучащего в двери сердца твоего...

Шесть сотниц пюхтицкого духовника о. Петра (Серегина). Православный приход храма Казанской иконы Божией Матери в Ясенево. Синтагма, 2000.

"Дай, Господи, терпение..."

Цель испытаний - спасение нашей души
Болезнь, скорбь, горе встречаются на каждом шагу. Нет ни одного человека, который мог бы этого избежать. Но хотя горе, в сущности, вещь такая обыкновенная, оно в то же время и весьма загадочно. И среди горя всего чаще, всего естественнее является вопрос: зачем? Полный ответ мы получим, вероятно, лишь за гробом; но отчасти нам дано и здесь познать цель и назначение ниспосланных нам испытаний.
Каждое испытание есть для Господа лишь способ явить пред людьми всемогущество спасительной Своей благодати. Ободритесь же, братия! Мужайтесь, укрепляйтесь надеждою, учитесь "хвалиться и скорбями", ибо "терпение должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка".

Дай, Господи, терпение...
Мы все, конечно, готовы обратиться к Господу с такою молитвою, потому что все нуждаемся в терпении. В Иисусе Христе терпение, как и все прочие Его свойства, достигло совершенства. "...Пришел к своим, и свои Его не приняли" (Ин. 1,11). Спаситель никогда не терял терпения, никогда не переставал любить, благословлять, благотворить всем и каждому, всегда был был готов излить дары своей любви, хотя знал и видел, что люди, в жестокосердии своем, отвергали и не принимали их...
Как часто сами ученики не понимали Господа, как часто они огорчали Его своим неверием, своим малодушием, своими колебаниями; однако Он никогда не раздражался - не умолкало Его учение, не ослабевала любовь к ним.
Сколько терпения нужно было, что-бы быть ежедневно в этой страждущей, несчастной, часто неистовой толпе, которая не давала Ему покоя, требуя от Него исцеления и помощи! Однако Он с постоянной кротостью отдавался этой толпе, истощая все Свои силы в служении падшему и страждущему человечеству.
Когда же Он очутился лицом к лицу со Своими врагами, что за чудный пример смирения видим мы в Нем! С тех пор как существует мир, никогда ни в ком не проявлялось такого смирения! На жестокие речи, на угрозы, на грубые обвинения Он отвечал любовью, молитвою за Своих убийц. В ответ на злобу человеческую Он отдавал Свою жизнь...
Итак, во всех обстоятельствах Своей земной жизни Господь подавал нам пример божественного терпения. Будем же молиться: "Господь да управит сердца наши в любовь Божию и терпение Христово!" Научимся терпеливо сносить неудачу в труде, не унывая; выжидать время, благоприятное для действия, опасаясь поспешностью принести вред вместо пользы и помня, что незрелый плод, преждевременно сорванный, не имеет надлежащей силы и вкуса.

Благодарность
Что может облегчить и возвысить нашу душу, разогнать уныние или даже сомнение? Что может ободрить нас на жизненном пути? Благодарение - т.е. сознательная, живая, сердечная благодарность Богу за все.
Не все посылаемое Богом кажется нам милостью: иное кажется тягостью, бременем непосильным; и тут благодарение сменяется жалобой.
Пойми, верующая душа, что все без исключения в жизни твоей - милость, под каким бы черным покрывалом она ни являлась. Пусть вера приподымет покрывало, и милость тебе явится и проникнет в тебя. Так было с царем Езекией, когда он, припоминая пережитое испытание, говорил: "Вот, во благо была мне сильная горесть, и мы во все дни жизни нашей будем воспевать песни в доме Господнем, ибо во всем этом жизнь моего духа" (Ис. 3,17,20). Всякая скорбь, всякая теснота и труд посланы, чтобы усилить жизнь нашего духа, который научается благодарить и за то, что заставляло нас плакать, потому что это же самое научило нас хвалить.

У подножия Креста
Все мы часто страдам, и часто тот страдает всего более, кто менее это высказывает. Одному Богу известны некоторые скорби. Только в Священном Писании находим мы слова утешения, вне Бога ничто не может нас успокоить.
У подножия Креста всякая скорбь меняет свой образ, освящается, как бы преображается, соразмерно с нашей верою. У Креста сосредоточены все страдания, и в нем все они получают объяснение и смысл. Скорбь наша теряет всякую горечь при одной мысли о том, что она приближает нас ко Христу и тем самым некоторым образом употребляет нас Ему.
В минуту самого жгучего горя, самого мрачного уныния нас может утешить лишь одно: страдания не миновали Самого Христа. Он нес наш крест на Себе, прежде нас. И крестом этим Он нас к Себе призывает.

Благодарение Богу
Если бы мы всегда помнили все бесчисленные благодеяния Господа к нам, недостойным, в нас не осталось бы места для ропота и недовольства. Но мы слишком склонны помнить из прошлого одно только тяжелое. И часто, перечисляя все горести и невзгоды нашей жизни, мы забываем сопоставлять с ними те многие случаи, когда мы испытали на себе явное и ощутительное действие милосердия и помощи Господа.
Какая же неблагодарность к нашему Отцу Небесному и какое маловерие высказываются в нас при этом! Сколь же лучше было бы, если бы мы, постоянно сознавая свое недостоинство, хранили в сердце благодарную память о стольких доказательствах милосердия к нам нашего Спасителя и готовы были бы безропотно отдать Ему все, чего бы Он от нас ни потребовал.
Неужели же наша любовь к Господу еще так несовершенна, что когда настает час покориться Его святой воле, мы поколеблемся с полной покорностью повторить слова Иова: "Господь дал, Господь и взял, да будет Имя Господне благословенно!"

Не пройди мимо
В притче о добром Самарянине мы сперва видим двух людей, считавшихся благочестивыми, - священника левита; оба, увидев несчастного путешественника, израненного, ограбленного разбойниками, спокойно проходят мимо. И для нас ясно, что эти люди не любят ближнего, как самого себя.
Однако ни священник, ни левит, собственно, не сделали никакого зла тому человеку. Они его не ударяли, не обокрали, а просто, посмотрев на него, поспешили дальше. Ведь это же не грех, скажете вы. Нет, однако они согрешили против закона любви, воздержавшись от помощи ближнему.
Мы не привыкли взыскивать с себя за то, чего не исполнили. Мы, конечно, каемся, когда нам случается повредить другому. Но вряд ли мы упрекаем себя в упущении случая сделать добро, оказать ту помощь, которая в нашей власти. Нет сомнения, что мы берем на себя великий грех, не принося ближнему той любви и того добра, которые от нас зависели.
Мы ответим за каждый упущенный нами случай помочь ближнему по небрежности, невниманию, лености или себялюбию. Случай этот уж не вернется, а мы должны были им воспользоваться, он был нам послан Самим Богом.
Вдоль жизненного пути на каждом шагу мы встречаем раненых, обездоленных братьев и сестер, брошенных без помощи. Кем мы будем для них? Священником, левитом или добрым Самарянином?

Какие мы на самом деле
Каждый из нас живет двойной жизнью. Кто-то даже сказал, что в каждой личности сидят четыре человека: тот, которого люди знают; тот, которого близкие друзья знают; тот, которого он сам знает, и тот, которого Бог знает. Эти четыре человека друг на друга большей частью мало похожи.
Человек не тот, каким он кажется не только людям, но даже и себе. Тот, которого знает и видит Бог, - это сокровенный человек, без притворства, без лжи, без всякой прикрасы.
Помнится у родительского дома одна тяжелая доска, которая лежала прямо на земле, на заднем дворе. Мы, дети, иной раз подбегали к ней, что-бы посмотреть, что под нею. Ах; какой ужас! Ползли во все стороны какие-то серые, отвратительные гады, и как они прятались от света!
Пожалуй, у каждого есть такая доска в душе и в жизни. Наружная сторона ее, может быть, полированная, изящная, она нам самим нравится и мы охотно показываем ее другим. Но есть внутренняя сторона, спрятанная, темная, которая к земле приникла и все нечистое прикрывает. Поднять надо эту доску, пусть пропитается она насквозь светом Божиим, пусть очистится внутренность, и пусть предстанет пред Богом "сокровенный человек", Ему угодный, которого "грех покрыт, и в чьем духе нет лукавства" (Пс.31,1).

Послужить
"Сын человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить" (Мф. 20.28). Вся жизнь Христа сосредоточена в этих немногих словах. Он пришел не принимать что-либо, а все отдавать, именно послужить всему человечеству. Делать добро, забыть Себя совершенно, служить всякому. И, наконец, "отдать душу Свою для искупления многих".
Вы говорите, что хотите подражать Христу, вы молитесь, чтобы Его образ был запечатлен в вашем сердце. Вот он, этот образ, и подражание ему доступно всякому. "Послужить" - вот что требуется. Для этого не надо уединяться в пустыню, не надо бежать от людей, а, оставаясь среди них, служить им, благословлять их, делать им добро, если нужно, отдать им самую жизнь.

Доколе есть день
Как часто мы теряем случай помочь бедному, выразить сочувствие скорбящему, навестить больного, порадовать и обласкать старого и малого, и узнаем слишком поздно, какой страшный ущерб причинило наше упущение в жизни этого человека! Может быть, горечь налегла ему на душу или ее затопляет земное зло, а доброе слово увещания, своевременно сказанное, могло бы рассеять мрак, грозящий вечной тьмой.
Ребенок находился возле нас - повлияли ли мы истинной любовью на эту нежную душу? Нет! И ребенок вырос неверующим, блуждает, быть может, и теперь по путям своеволия или распутства, потому что мы вовремя не остановили его.
Старческое сердце томится одиночеством, тайные слезы проливаются, а мы проходим мимо, и вдруг смерть отнимает у нас возможность это поправить! Тогда мы бросаемся в бессильном горе к безжизненному телу, несем ко гробу наши слезы и воздыхания - но поздно, мы уже ничего сделать не можем! Сердце наше сжимается, совесть нас мучает, мы видим неумолимо ясно все, что упустили, сознаем наше равнодушие, невнимание, но уже не можем загладить их, не в силах ничего вернуть!
Не будем откладывать, будем спешить отдавать душу свою ближним своим! Будем усердно делать дела нашего Господа, доколе есть день!

Прошение
Господь не требует от нас много знания, Ему нужна наша любовь. Он хочет, что-бы мы высказывались Ему, как родной матери. Лежит ли у нас на сердце забота о ком-либо, за кого мы хотели бы молиться, - назовем их всех Господу, будем просить Его помощи для каждого из них, будем молить о потоках благодати - Он изольет их обильно на наших дорогих.
Скажем Ему о тех бедных, неимущих, которым мы хотели бы помочь; о страждущих, требующих облегчения; о дальних, которых хотелось бы привезти к Господу, о тех, которые от нас отвернулись и с которыми хотелось бы помириться. Откроем Ему и наши личные желания, принесем Ему все наши заботы, затруднения, стремления; раскроем перед Ним все наши грехи, недостатки, слабости, сознаемся в них - и Он исцелит.
Чего ищет наша душа сегодня? Чем мы озабочены? Принесем Ему все, отдадим в Его руки - и Он совершит. Кроется ли в нашем сердце чувство горечи или неприязни - помолимся, сердце обновится, и мы простим. Где была злоба, явится любовь.
Страшит ли нас будущее? Обратимся к Господу, Он знает и видит все, Он не оставит нас никогда, Он будет и там, где нас ожидает опасность.
Случилась ли в нашей жизни неожиданная радость? Улыбнулось ли нам счастье? Поспешим с этим к Господу, изольем перед Ним нашу благодарность - все послано Им, все Им предусмотрено.
Будем каждый день прибегать к Нему, открывая все наше сердце и каждый день будем получать от любящего Отца Небесного благословение, указание, утешение и силу, что-бы прожить этот день в сознании Его близости и Его помощи.

"Все на нашей земле - простое и сложное, маленькие человеческие проблемы и нахождение великого пути к Богу, тайны нынешнего и будущего века - все разрешается лишь загадочным, непостижимо прекрасным и могущественным смирением. И даже если мы не понимаем его правды и смысла, если оказываемся к этому таинственному и всесильному смирению неспособными, оно само смиренно приоткрывается нам через тех удивительных людей, которые могут его вместить."

Cложно описать словами нежность...
Это то, что невозможно передать...
Это - чувства переходят в бесконечность...
Это.. хочется кому-то все отдать.

Показать полностью..
Это.. хочется вот так, без объяснений,
Подарить частичку солнца и тепла...
Это.. хочется, стоя в тиши за дверью,
Мыслью греть, не нарушая сна...

Это.. хочется коснуться, не касаясь,
Это.. хочется сказать, не говоря...
Это.. хочется, глазами улыбаясь,
Посмотреть, чтобы в душе взошла заря...

Это.. хочется понять без объяснений,
Это.. хочется поверить без причин,
И заполнить пустоту, что от потери...
В душу свет пустить, ну хоть на миг один...

Это.. хочется по капле раствориться,
Это.. хочется от боли оградить.
Ну а впрочем... я могу и ошибиться, -
Это.. просто невозможно объяснить.

© Валерия Тишковская

Протоиерей Алексий

Тринадцатая Неделя 22.09.13. Проповедь​

храм Всецарицы Донецк​

В 13-ю неделю по Пятидесятнице в церкви читается конец 21 главы Евангелия от Матфея, где содержится притча о Господнем винограднике.

У этой притчи есть несколько значений. О том, как она открывает нам законы жизни народов, мы уже говорили.
Но в этой притче есть нравственное наставление для каждого человека.

Хозяин дома – это Бог, Который сотворил нас.
Виноградник – это наша душа и наше тело со всеми их свойствами, силами и частями.
Библия повествует нам о великой славе нашего тела и души: в них образ и подобие Божие. Само Слово Божие оделось в них. С момента Рождества Христова нет в мире ничего более славного, чем человек.
Виноградари – это мы. Виноградник – это наш ум, сердце и тело. Ограда – это заповеди Евангелия и писания святых отцов, в которых описывается ход нормальной человеческой жизни. Ограда для ума – это догматы.
Точило – это Таинства, и в первую очередь, Причастие.
Башня – это молитва в глубине нашего ума, которая совершается в храме и дома. В узком смысле «башня» – это храм и земная Церковь, которая состоит из иерархии и множества людей.
Все, что подал нам Бог в сотворении, нужно нам для рождения плодов Духа Святого: любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания.
Мы их растим в своем уме, сердце и теле, когда следуем правилам святых отцов.
Плоды – это плоды Духа Святого «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22,23).

Если мы ходим в храм, причащаемся, читаем молитвы, постимся, читаем Библию и отцов – мы хорошо делаем. Мы – виноградари, которые с любовью хранят свою ограду, точило и башню.
Наоборот, те, кто пренебрегают таинствами, чтением, молитвою – находятся в опасности. Они отказываются от ограды и всего необходимого. Без ограды злые звери, демоны, расхищают наши плоды прежде, чем они созреют. Без точила и башни (то есть без таинств и молитвы) виноград духовный портится, в нем заводятся черви и гниль.
Этим самым притча наставляет нас на бережное отношение к преданию о благочестии и евангельской праведности.

Кто же такие слуги Христовы, которые идут к нам за плодами?
Эти слуги составляют воинство из трех полков: люди, ангелы и действия Божия Промысла.
Где бы мы не находились, нас всегда окружают люди: в семье, на работе, в транспорте. Они стучат к нам в двери тела, ума и сердца. Отдавать свои плоды нашему Господу значит всегда обращаться с ними с любовью, радостью, долготерпением, кротостью, миром, добротой. При этом делать все нужно и телом внешне, и умом в глубине души, и в сердце, то есть в настроении.

Ангелы вокруг нас бывают двух видов: добрые и злые. Добрые ангелы очищают нашу совесть. Злые возбуждают помыслы и страсти. Демоны так же приходят к нам по тайне домостроительства Божия. И здесь мы можем поступить по любви к Богу и ближним, когда демоны начнут нас учить злобе на ближнего; по радости, когда нас начнут учить печали, тоске, страхам, ропоту и отчаянию; по миру, когда нас начнут учить ссорам; долготерпению, когда нас будут учить злобе; по вере, когда будут вносить в наш ум сомнение. И наоборот, внимание к внушениям ангелов – это следование «любви от чистого сердца, доброй совести и нелицемерной веры» (1Тим.1:5)
Действия Божиего Промысла – это болезни и здоровье, удачи и беды, богатство и бедность, высокое положение в обществе и унижение. Каждый из этих слуг Божиих ищет у нас драгоценного винограда: «любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания» (Гал.5:22,23).

Последнее, самое удивительное и страшное посещение - Сам Христос, Который приходит к нам в Таинстве Причащения. Страх Божий, вера, любовь, мир, покаяние, помыслы благоразумного разбойника, мытаря и блудного сына – вот то, что Христос ищет у нас тогда, когда приходит к нам.

Если мы, ходя в храм и живя церковной жизнью, остаемся злыми: не умеем быть милостивыми во время богатства, не умеем быть благодарными во время мира, не умеем помогать больным и трудиться на благо ближнего, когда здоровы, не умеем слушаться увещаний нашей совести, не умеем прощать грехи и немощи неразумных людей, не умеем противиться демонам, когда они придут соблазнять нас, не умеем со смирением принимать скорби – то мы виноградари, которые не приносят плода.

Слуги христовы, как инструмент в руках Скульптора, а человек – кусок камня. Невидимый Скульптор отсекает от нас все не нужное, придавая нам первозданный вид.

Но рабы Христовы (болезни и испытания, страсти и демоны) не только приходят нас испытать, они приходят нас учить.
Бог нас испытывает не потому, что нас не знает. Он нас знает еще прежде нашего сотворения. Когда к нам приходят испытания – не Бог узнает, каковы мы, а мы сами узнаем о себе – что мы собой представляем. Искушающий (испытующий) в искушении – сам человек, а не Бог!
Это первое наше благо – познать себя. Источник этого блага – Бог. Например, человек верит в Бога, ходит в храм. Когда в жизнь такого человека приходит беда – тогда он по своему ропоту и отчаянию может познать качество своей веры. Вместо веры в нашей душе может обнаружиться ехидна, если станет очевидным, что вместо веры в Бога было только тщеславие, которое высоко мнило о себе, и ожидало для себя многих и богатых милостей, которые он, якобы заслужил. Ехидна становится заметной, и если человек имеет остатки совести, он может измениться и из сына ехидны стать сыном Божиим.
Или другой случай:
Человек совершает множество дел милосердия (помогает трудами и деньгами). И вот, наконец, вместо благодарности, он видит от облагодетельствованного человека черную неблагодарность. Если человек совершал добрые дела из милосердия, тогда он радуется. Ведь неблагодарность и укоризна за доброе дело – лучший признак того, что Бог принимает это добро, что Бог нашу жертву «осолил». Если же доброе дело совершилось из гнилого тщеславия, тогда ощущается обида на неблагодарного человека. Это вскрывает духовную гниль в души.

Нам бы благодарить Бога за то, что Он прежде нашей смерти открывает нам нашу духовную нищету и гнилость, потому что после смерти такая гнилость превратится, если мы ее сейчас не вылечим, в огонь геенны. Мы благодарим врачей за рентген, и другие исследования, которые позволяют заглянуть вглубь нашего тела, а на Бога, Который, благодаря нашим искушениям, позволяет заглянуть вглубь нашей души – ропщем.

Если человек десятилетия ходит в храм, все знает, все читает, регулярно причащается, но остается сварливым, злым, всем не довольным, - то ему не стоит хвалиться церковным стажем, а надлежит плакать – что за столько лет остается смоковницей покрытой только листьями.
Чтобы достичь высот, не обязательно много читать: надо всегда быстро реагировать на призыв Божий, через Его рабов.
В этом да не будем беспечны, потому что смоковница без плодов посекается, виноградник отбирается, и злые виноградари изгоняются от лица Господня во тьму внешнюю, в ад душевный, предаются страстям, лишаются духовной сладости.
Да не будем этого с нами, да принесем Богу не только свои труды, но и плоды. Аминь.

"Наше счастье - от слова «соучастие». Соучаствуя в жизни другого, мы счастливы." - М. Задорнов