Исповедь....

Обе вещи важные.
А хуже всего - сварливость и дерзость.

 

Мои болезни для меня хуже всего. В зависимости от того, я исповедуюсь, или я исповедую, от этого и зависит, для кого это хуже всего. Если я исповедуюсь, и при этом качаю права, то плохо для меня. А если я пасу стадо Христово властительски, и при этом сварливый бийца (1Тим.3), то для меня это - хуже некуда.

Вообще-то, было бы здорово обсудить данную ситуацию, только в несколько абстрактном виде.....

Златоуст говорит о косметике (во всяком случае, о грубой, была еще лечебная косметика), как об отличительном признаке женщин, которые занимались проституцией. Пророк Иезекеиль в Иез.23 также описывает это как принадлежность прелюбодейных женщин. Так что прийти в храм в боевой раскраске жриц венерологии, это бОльшая бестактность, чем прийти на похороны с гитарой, или на свадьбу с похоронным венком.
Но речь не об этом.
Поставлю себя на место женщины, которая не в курсе, что так себя вести нельзя.
Это не сложно. Все мы когда-то чего-то не знали.
(Авва Дорофей, я, правда, не помню, сам, или влд. Пантелеимон (Аркадий Шатов), который его комментировал, говорил, что многие неправильные слова и поступки люди имеют "невинно": из-за дурного воспитания, например, а не по злобе. Может, человек не знает, что на свадьбе не прилично дарить похоронный венок, который, кстати, может показаться красивым).
Итак, предположим, я с душевной болью, как блудный сын, прихожу на исповедь. В грязном рубище, и в следах своих прежних грехов (вах, сколько раз в Житиях описывалась картина, как блудница во всей своей боевой раскраске и секс-камуфляже приходила на исповедь, и первая реакция при встрече с такими не всегда была одинаковая. Если не ошибаюсь, Евдокии (или Таисии) иерей испугался и сразу нагрубил и хотел прогнать).... Но я ведь иду (как Евдокия и Таисия, или жены-блудницы из Евангелия) с мыслью о своей вине, превышающей глубину ада! Это ведь мой, а не какой-то абстрактный грех! Ведь речь идет о ИСКРЕННЕЙ СЕРДЕЧНОЙ БОЛИ, а не о ритуальном посыпании головы пеплом.

И что же? Я верю и доверяю Богу. Я верю и доверяю Богу, что, идя к Нему, я встречу того, кого Он пошлет: няшу или бяку. Со стороны это можно судить как угодно. Дескать, не добр Священник-Христос, раз грубит жене-сирофиникиянке. Или не вежлив галилейский "никто" (который даже не учился), когда обвиняет мудреца-книжника: "ты - учитель Израилев, и этого ли не знаешь?" (Иоан.3:10). Разве можно так разговаривать тридцатилетнему (молодому) мужчине-"неучу" с седовласым старцем-академиком? Или можно ли так говорить со старейшиной народа, как Христос говорит с Анной и Каиафой? А ведь Закон повелевает уважать правителей. Особенно духовных.
Так и в поведении священника легко найти (и демоны в этом нам помогут) причины его поведения. В его бескультурье. Его психологических (и даже психопатологических) проблемах. Вах. Я, наверное, не буду разбирать этого направления: она -прекрасный цветок, со следами нецеломудрия на лице, он - аскет, сдавивший пружину своей силы. Вах. Нелегкий этот вопрос: глубины либидо и господство над ним, и те крушения, явные и тайны, которые оно готовит тому, кто ополчился против него. И не будем забывать об одном из симптомов: взрывной гневливости и истериках... Но что нам до него, нам надлежит идти за Ним...

Итак, оставив сучки в чужих глазах, я иду не к человеку, а к Богу.
А что же Бог?
Он знает, что мне нужно.
А теперь вчитайтесь в молитву Игнатия Брянчанинова:

"Благодарю Тебя, Господь и Бог мой, за все совершившееся надо мною! Благодарю Тебя за все скорби и искушения, которые посылал Ты мне для очищения оскверненных грехами, для исцелении изъязвленных грехами, моих души и тела!
Помилуй и спаси те орудия, которые Ты употреблял для моего врачевания: тех людей, которые наносили мне оскорбления. Благослови их в этом и будущем веке! Вмени им в добродетели то, что они делали для меня! Назначь им из вечных твоих сокровищ обильные награды"


Я не Пастыреначальник для пастырей.
Не я их посылаю на ниву.
Не мне от них что-то требовать.
Но я знаю и верю, что за их спинами стоит Христос.

Если их жизнь худа, то я не буду их жизни подражать. Но я пришел на исповедь не к ним. И если Богу угодно через них дать мне скорбь, то .... я ведь достоин ада.
В древности Давид принял поношения от Семея, и это сделалось для него частью оправдания от греха с Вирсавиею.

Мне странно, подражать Марии Египетской (то есть с сердечной болью идти на исповедь), и не быть готовым хотя бы на часть от ее злостраданий.


НБ: я стараюсь вразумлять команчей только после близкого знакомства. Их боевая окраска мне не кажется неприличной для первого раза, а только знаком невежества. Когда человек привыкает в храме, тогда я и о косметике напомню. А с первого шага лучше человека не пугать. Сломанные кости нужно гипсовать вначале, и только потом, по мере выздоровления, упражнять работой. Но иногда Бог велит сказать иначе. А еще Бог злых зле погубит. А еще некоторое зло злом не является.